Кризис – это не только антикризисные меры. Это также время делать или не делать реформы, осуществлять или не осуществлять инвестиции в будущее. Цена и того, и другого практически одинакова высока.

     С одной лишь разницей – в первом случае есть вероятность создать основу для конкурентного прорыва (прыжка) после кризиса. Во втором – так же высока вероятность законсервировать на долгие годы отсталость экономической структуры и политическую нестабильность.

     Вот почему вопрос – нужно ли делать реформы во время кризиса – дает практически на 70% у дальновидных политических элит ответ "да".

     Международные аналитики предсказывают, что темпы роста высокотехнологических секторов в развитых странах будут достигать в недалеком будущем 10-30% в год.

     То есть за кризисом скрывается мощнейший технологический сдвиг (прорыв) глобального характера, который повлечет тектоническое перераспределение ресурсов - главным образом, интеллектуальных и финансовых активов, и выход на арену иных действующих лиц, так называемых "новых чемпионов".

     Кроме того, уже сейчас становится очевидным, что именно высокотехнологические сектора будут способствовать более быстрому выведению мира из глобального кризиса.

Определены десять прорывных технологий 21-го века:
1) портативные информационно-коммуникационные устройства;
2) интеллектуальные мобильные роботы и системы;
3) массовая интернет-"персонализация" товаров и услуг;
4) распространение стиля жизни "в теле-пространстве" - интернет-работа, учеба, закупки, продажи, бизнес-процессы и т.п.;

5) появление "виртуальных секретарей и помощников" - интеллектуального "софта" высокого уровня;
6) компьютеризованное и персонифицированное медицинское обслуживание;
7) "прецизионное" (компьютерно-управляемое) сельское хозяйство;
8) альтернативные источники энергии, энергосбережение и "чистые технологии";
9) гибридный (топливно-аккумуляторный) транспорт;
10) генетически модифицированные организмы.

     Вот почему суть "американского прорыва" Барака Обамы, кроме масштабных мер по стимулированию внутреннего спроса в традиционных секторах и инфраструктуре, состоит в огромных госинвестициях во многие из вышеуказанных направлений, которые будут определять в ближайшем будущем глобальные технологические тренды, а следовательно и конкурентные преимущества страны.

     Вот почему в условиях жесточайшего кризиса новая власть России с последовательностью и завидным для украинского политикума единством проводит в жизнь идеи стратегической модернизации "Россия–2020", суть которых опять-таки в инвестициях в создание высокотехнологических и ориентированных на будущее секторов промышленности, на повышение конкурентоспособности страны через создание экономики знаний.

      Вот почему будет огромной стратегической ошибкой нашей политической элиты потерять в бесконечных политических разборках амбициозную идею украинского экономического и инновационного прорыва и вместо этого практически полностью сконцентрировать всю общественную энергию только на политической ярмарке пустого тщеславия, бесплодных дебатах "Украина с Россией или с Западом?"  или поверхностных дискуссиях о причинах и последствиях кризиса.

     Суть "украинского прорыва", хронологически появившегося как идея гораздо раньше российской стратегии-2020, именно в создании новой, более конкурентоспособной и инновационной экономики страны.

      Кризис однако – это не только время делать смелые реформы и осуществлять инвестиции. Это и время смелых геополитических решений, которые могли бы разрубить "гордиевы узлы" старых идеологических парадигм и тупиковых внешнеполитических стратегий.

В поиске новых глобальных конфигураций

     В условиях кризиса наблюдаются часто неожиданные геостратегические сдвиги, суть которых не только в поиске странами новых партнерств и альянсов, не только в повышении роли государственного и межгосударственного регулирования, не только в превращении "большой восьмерки" в "большую 20-ку" из-за усиления роли развивающихся стран и международной конкуренции со стороны их компаний, но и в активном поиске новых парадигм, новой сути региональной и межрегиональной интеграции.

      Вот почему кризис – это время нетрадиционных и смелых геополитических импровизаций и конфигураций.

     Основа этих конфигураций – уже не столько в доступе к энергоресурсам и маршрутам их транспортировки, сколько в генерировании и коммерциализации новейших знаний и прорывных технологий, в доступе, распространении  и хранении информации, в обладании интеллектуальным капиталом и все более дефицитными продовольственными ресурсами.

     Суть глобальных партнерств и альянсов будет во многом  определяться необходимостью и возможностью объединения ресурсов различных стран для совершения конкурентных прорывов инновационно-технологического характера.

     Для Украины, измученной долгими годами бесперспективного внешнеполитического шпагата между Россией и США, а также весьма сомнительного с точки зрения реалистичности и эффективности "миража членства в ЕС и НАТО", кризис и возникшая сегодня в мире "ситуация смелых решений" дает уникальный шанс для инициирования инновационной по своей сути новой геополитической конфигурации.

     В основу которой должна быть положена, в первую очередь, технологическая и инвестиционная целесообразность.

Геостратегический треугольник РУС

     Именно на основе инновационно-технологической целесообразности автор предлагает создание нового геостратегического треугольника под условным названием РУС (Россия–Украина–США) - The URUS Triangle.

Уникальная возможность такого альянса создается сегодня, прежду всего, несколькими очевидными факторами:
1) прагматическим курсом администрации Обамы по отношению к России, который можно охарактеризовать как "make cooperation not war",
2) ослаблением региональной "гипер-активности" России вследствие остроты внутренней экономической ситуации,
3) общностью взглядов США и России на важность Украины для региональной стабильности, торговли, инноваций и инвестиций,
4) беспрецедентно тяжелым экономическим положением Украины, оказавшейся в тупике политического мелководья и "ловушке МВФ",
5) тем фактом, что идея прорыва есть сегодня общим элементом экономических стратегий правящих политических элит в России, Украине и США.

     Основная политическая выгода такого треугольника не только для Украины, но и для всей Европы – Украина перестает быть разменной картой в геополитическом противостоянии между США и Россией за влияние в регионе, а в самой стране наконец-то возможно утихнет бесконечный цивилизационный диспут о выборе географического вектора.

     Для нас появляется шанс стать более-менее равноправной (равнобедренной) стороной треугольника, который может нейтрализовать видимые и невидимые страхи и риски, связанные с продвижением НАТО на восток. Поскольку две другие стороны должны будут по определению гарантировать безопасность и стабильность третьей стороны треугольника - У.

     Однако основой предлагаемого геостратегического треугольника должна стать не столько политика, сколько целесообразность и необходимость для каждой из сторон обеспечить уже в ближайшем будущем свои технологические конкурентные преимущества в пост-кризисном мире, где скачкообразно растет влияние и конкурентное "давление" таких "новых и старых чемпионов", как Китай, Индия, Бразилия, Япония и других развитых и развивающихся стран.

     Поле для совместной инновационно-инвестиционной деятельности и чрезвычайно перспективно, и реально, и взаимодополняемо.

     Это – и аэрокосмическая отрасль, где запуск и эксплуатация первого украинского геостационарного спутника связи может стать уже завтра "кластером" тесного трехстороннего межгосударственного и корпоративного сотрудничества в рамках минимум трех-четырех указанных выше глобальных прорывных технологических направлений.

     Это – и связанный с этим рынок ИКТ, где наш программистский потенциал есть высоколиквидным активом.

    Это – чрезвычайно важные для "треугольника" передовые технологии в области производства, транспортировки, использования и сбережения традиционных и альтернативных источников энергии. Это и перспективное направление по производству нового поколения супер-конденсаторов и аккумуляторов для гибридных автомобилей.

     Это – так называемые "чистые" или "экотехнологии", объединенный трехсторонний рынок для которых – мощный локомотив роста на многие годы вперед.

    Это – и рынок инноваций в агробизнесе, рост производительности которого в Украине и России может быть убедительным ответом на обострение глобальной продовольственной проблемы.

     Это и фармацевтика и медицина, где синергия усилий, знаний и инвестиций трех стран могла бы дать уникальные результаты для всего мира. Список можно продолжать.

Практическое воплощение

     Самым коротким путем для начала трехстороннего диалога есть, как ни странно, одна общая для всех трех сторон краткосрочная цель – не допустить затяжного экономического кризиса в Украине и связанной с ним внутренней политической дестабилизации с непредсказуемыми последствиями.

     Поэтому первым практическим шагом создания треугольника РУС могло бы стать замещение кредита МВФ, опутанного тяжелыми экономическими условиями, на симметричный по своим параметрам трехсторонний кредит Украине, в котором США и Россия предоставили бы, скажем, по 5-7 миллиардов долларов для покрытия столь важных бюджетных расходов Украины, главным образом, в части финансирования необходимых инвестиций для стимулирования промышленности, инноваций и перспективных для треугольника инфраструктурных проектов.

     Этой суммы - приблизительно 80-100 миллиардов гривен - хватило бы для того, чтобы частично покрыть в 2009 году столь необходимый "финансовый стимул" для экстренного реанимации экономики и сохранения потенциала промышленности и науки.

     Виртуальную цену, которую должна была бы заплатить Украина за такой кредит, можно было бы определить как формулирование новой и прагматичной внешнеполитической доктрины (в духе треугольника РУС), проведение демократичных, прозрачных и "ненасильственных" президентских, а потом и парламентских выборов, а также консенсусное принятие с привлечением лучших умов всех трех стран единой общеукраинской Программы стимулирования экономики, инноваций и структурных реформ на среднесрочную перспективу. То есть стратегии Украинского прорыва.

     Главным в формировании долгосрочной философии треугольника РУС должна была бы стать разработка совместной Концепции технологических прорывов, включая наиболее перспективные направления НИОКР, а также инвестиционные и инновационные проекты, результаты реализации которых обеспечили бы всем сторонам треугольника весомые конкурентные преимущества в обозримом будущем.

     Для реализации этой программы необходимо создать государственно-частный трехсторонний инвестиционный (венчурный) фонд для финансирования совместных проектов и программ, имеющий, кроме собственно государственных взносов трехстороннюю государственную гарантию для привлечения частного венчурного капитала.

     Параллельным шагом должно было бы стать создание трехсторонней межгосударственной экономической комиссии, а вместе с ней и совместного координационного совета ученых, предпринимателей, инвесторов и инноваторов.

     Отныне все двустороннее в экономических и технологических между США и Россией, США и Украиной, Россией и Украиной должно было бы стать в идеале трехсторонним.

     Конечно, есть в этой идее элемент, мягко выражаясь, политической импровизации, тогда как реальное воплощение потребует ответов на многие сложные вопросы, типа "как быть с евроатлантическими и евросоюзными усилиями Украины?".

     Однако, засветив эту идею в недавнем разговоре с одним из влиятельных конгрессменов США, формирующих сейчас новую идеологию внешней политики администрации Обамы, автор получил не только дипломатичную поддержку, но, как показалось, неподдельный интерес к этой геополитической инновации.

     Конечно, есть вопросы. Однако потенциальные выгоды такого геостратегического треугольника не только для всех его сторон, но и для мира в целом можно смело охарактеризовать как "the sky is the limit".

     www.pravda.com.ua