Получить пожизненную инвалидность и клеймо непогашенной судимости. Во
имя чего они сознательно шли на такие мытарства, что двигало
бескомпромиссными борцами с «кучмизмом», как они изменили государство,
и что государство изменило в них
9-10 марта в нашей новейшей истории означают не только дни
чествования памяти национального поэта Тараса Шевченко. Для тысяч
украинцев, независимо от политических пристрастий и убеждений, это еще
и дата начала массовых репрессий против участников акции протеста
«Украина без Кучмы». Некоторым из них суждено было оказаться в местах
лишения свободы, навсегда распрощаться с близкими, с карьерой, с женами
и детьми. Получить пожизненную инвалидность и клеймо непогашенной
судимости. Во имя чего они сознательно шли на такие мытарства, что
двигало бескомпромиссными борцами с «кучмизмом», как они изменили
государство, и что государство изменило в них, об этом RUpor`у
рассказал многолетний член УНА-УНСО, председатель Общества современных
политзаключенных Украины 42-летний Олег Бойко
Олег Николаевич, как Вы, спустя восемь лет, оцениваете свое участие в событиях 9 марта 2001 года?
Как
бы странно это не звучало, но нас, фанатов, использовали обычные
подлецы. Разница между нами и ими состояла только в том, что они
боролись за власть, а мы боролись против власти. Мафиозным кланам нужен
был доступ к высшим эшелонам власти и они во чтобы то ни стало решили
свергнуть Кучму. Тем не менее, я только в этом году впервые не был
возле памятника Кобзарю. Я всегда чту эту дату. Тем более, что этот
день навсегда изменил мою жизнь и жизнь моих товарищей. Не выдержав
репрессий, у нас умирали родные. Оставшиеся в живых вышли из этих
перипетий калеками. А те, кто вскарабкался по их головам в высокие
кабинеты, теперь о нас не хотят и слышать.
С какой целью вас подвергали преследованиям?
Как
мне кажется, «садить» нас никто не собирался. Мы вообще были не нужны
правоохранительным органам. Приближались парламентские выборы и
правящему тогда режиму нужны были официальные свидетельские показания
против деятелей оппозиции. На них планировали открыть уголовные дела,
дабы не допустить к участию в избирательной кампании. Сейчас эти люди
руководят государством. Поэтому, если бы мы дали на них какие-то
показания, они не смогли бы в 2002-м году баллотироваться в Верховную
Раду. О большой политике им можно было бы забыть.
До этого у вас не было каких-либо проблем с законом?
Нет,
нисколько. С отличием окончил сельскохозяйственную Академию. Работал по
направлению на заводе «Агромаш». 23 года рабочего стажа. Всюду получал
только похвальные грамоты.
Нам вменили нарушение несуществующей
статьи несуществующего уголовного кодекса. Она действовала еще при
СССР. Лично я обвинялся в нанесении телесных повреждений 71-му (!)
бойцу «Беркута». Абсурд. Посмотрите на меня, разве я на такое способен?
К тому же у меня совершенно мирная профессия. Как и Бандера, и как наш
президент, я – бухгалтер по специальности. Но раз сказали «посадить!»,
то пришлось сесть. Кучма тогда лично выступил по телевидению и заявил:
«Будут сидеть». Другой вопрос в том, что все ведь кричали о
необходимости привлечения Кучмы и его окружения к правовой
ответственности. Вы помните эти выступления на тему «Кучма будет
сидеть»? Теперь мне больно смотреть на то, как его превратили в
кинозвезду. Он не сходит с телеэкрана и учит всех жизни. Я бы хотел
обратиться к руководителям «Украина без Кучмы»: уважаемые, а помните,
как вы обещали, что «посадите» Кучму? Или «Кучму – геть!» нужно было
только для того чтобы прийти к власти? Почему этот человек смеется и,
живя припеваючи, издевается над нами, а вы якобы этого не замечаете?
Очевидно, никто из наших политиков не способен нести ответственность за
свои слова.
Вы были задержаны вечером 9-го числа?
Нет,
я вообще не был задержан. Я сдался добровольно. Большинство участников
случившихся в тот день массовых столкновений с милицией попали в КПЗ
действительно уже вечером. Были социалисты, были люди Пинзеника
(молодежное движение «За правду!», ПРП) и триста человек членов
УНА-УНСО. Мороз и Пинзеник своих вытянули. Никому не нужными остались
только мы. За нами никто не стоял. Из нашей организации за решеткой
решено было оставить глав областных и районных киевских ячеек. Я, в
частности, отвечал за Днепровский и Голосеевский районы. Нас условно
закрепили за фамилией каждого из лидеров оппозиции (например, Хмара,
Турчинов, Тимошенко, Онопенко, Матвиенко и т.д.), распределили по
группам, и выбивали показания о якобы имевшем место подкупе с их
стороны. Подкупе для столкновений с милицией. По линии МВД операцию
курировал полковник Савченко Александр Ильич, получивший после этого
генерала. Кстати, он сейчас на посту заместителя министра внутренних
дел и до сих пор учит подчиненных, как разгонять демонстрации и
устраивать провокации (у нас осталось видео, как по его приказу в
милицейское оцепление летят камни и бутылки). Не исключено, что Юрий
Луценко оставил его в системе МВД в обмен на интересующие «органы»
показания против других организаторах акции. Ведь милиция почему-то
дала Луценко спокойно уйти из Киева и спрятаться во Львове.
О
погроме в центральном офисе УНСО я узнал у соседа по телевизору. Зашел
к нему перекусить. Поняв, что происходит, я решил не идти домой. Там
меня трое суток ждали СБУшники. Произвели в квартире шмон, перевернули
все верх дном, извели жену.
Что они искали?
Доллары,
флаги УНА-УНСО с черным крестом и, вы не поверите, казацкую папаху. В
ней я заведовал комендатурой палаточного городка.
…нашли?
Жена
папаху спрятала. Два доллара нашли и кучу фотографий. Забрали все фото.
Умыкнули в придачу цветной телевизор, супруга только потом заметила.
Говорит, не помнила ничего, подписала протокол обыска не глядя.
Вы обращались к кому-то с просьбой о помощи?
Естественно.
На тот момент самые тесные отношения у нас сложились с социалистами. На
следующий день я попросил защиты у Луценко. В штабе его тогда не было,
он уже находился в бегах. Поэтому я обратился к Иосифу Винскому, как
мне тогда казалось, очень порядочному человеку. Он меня похлопал по
плечу и сказал: «Олежка, ступай домой. Через три дня будешь героем
Украины». Я поверил, пошел. Шокировал поджидавших меня оперативников из
СБУ, принял ванну и ушел в наручниках из дому на долгие три года и
девять месяцев.
За это время на 20 лет постарела моя мать,
уважаемый человек, заслуженный работник торговли. Не выдержав давления
со стороны МВД, прокуратуры и СБУ, умер дядя, тетку паралич разбил.
Решением суда у меня было конфисковано все имущество. Отобрали квартиру
в Голосеевском районе. 23-летняя жена с 6-летним сыном две недели
ночевали на вокзале. Потом ей дали 11-метровую комнатку в общежитии,
заплеванную дедом-туберкулезником. У меня, бывшего замдиректора
крупного столичного предприятия, имевшего в подчинении пятьсот человек,
специалиста с высшем образованием, до сих пор ничего своего нет. Сейчас
мы живем в служебной квартире. Мне ее дали, как дворнику. Если выгонят
с работы – снова будем на улице.
О нашем деле вообще можно
писать целые книги. Прокуратура требовала дать нам от 8 до 12 лет.
Следователь Генпрокуратуры, фамилия – Кузовкин, после нашего дела
получил целую вотчину, он возглавил прокуратуру, по-моему, в
Бориспольском или Броварском районе. С мамы содрали еще и 117 грн
штрафа за хулиганство. Заплатить ей было не чем, одалживала у соседей.
Адвокатов у меня было как ни у кого. Я их насчитал 16-ть штук!
…таких как Медведчук?
Ну,
что Вы. Бог любит правду. Медведчук – какой ни есть, профессионал, а у
меня были явные дегенераты. Выпускники милицейской академии.
Пенсионеры. Однажды дали какого-то старика, который ничего не слышал.
Каждое наше с ним появление в зале суда вызывало буквально взрыв смеха.
Вас подвергали пыткам?
Лично меня – нет. Там хорошие
психологи, и они прекрасно знают: после 30 лет мышление человека не
меняется. Это молодежь еще можно изменить. Вот с ними и «работали». В
конечном итоге у одного из наших переломали практически все ребра,
другой парень не может иметь детей (его специально избили в области
паха, а потом запретили везти на операцию), на «зоне» почти все
заработали туберкулез. От многих ушли жены. Развелись, не выдержали. Не
верили в нашу победу.
Что держало Вас на плаву в тюремном заключении?
Я
знал, что у меня осталась мама, у которой кроме меня больше никого нет.
Я знал, что у меня есть жена и маленький сын. Я просто не мог не
вернуться на свободу.
Помогал особый внутренний настрой. На
каждое судебное заседание мы одевали вышитые сорочки. При входе в зал
запевали гимн Украины, чем заставляли судью встать и стоять в нашем
присутствии. В следственном изоляторе СБУ мы даже нараспев пели до ночи
украинские народные песни. Зрелище, поверьте, не забываемое.
А
сломаться можно было запросто. Иногда моих сил просто не хватало. Не
сумев терпеть вопиющую несправедливость, дважды объявлял голодовку.
Продержался дольше всех остальных. Ребята максимально выдерживали без
пищи по 14 дней. Я был старше их, и меня хватило на 29 дней. Пил воду.
Использовал 2-3 лимона. Сцеживал в стакан
сок. Есть хотелось только первую неделю. Из-за потери калорий на 15-й
день я начал замерзать. За окном стояла жара градусов +30, +35, а я не
мог согреться под бушлатом и под ватным одеялом. От явной смерти меня
спас начальник изолятора, старый 70-летний КГБ-ст по фамилии Петруня.
Он вынудил меня взять себя в руки и объяснил, что кроме своей матери и
своей жены я больше никому не нужен. Приводил примеры Чорновила, Стуса.
Таким образом, я остался в живых. А то, списали бы и, поминай, как
звали, вместе с обещанным социалистами «героем Украины».
Второй
раз я объявил голодовку на Лукьяновке, где мы находились вместе в мужем
Юлии Тимошенко, Александром. Там на 5-ый день у меня начался сильнейший
приступ, повезли в кандалах в больницу. Еле успели спасти. Голодать я
больше не мог.
Однажды, чтобы привлечь внимание общественности,
прямо в зале суда совершил акт самоподжега. Меня тут же потушили,
однако необходимый эффект был достигнут.
Сколько всего вы провели за решеткой?
Три
года и девять месяцев. Год – в СИЗО СБ Украины по Аскольдовому
переулку, 7. Год Лукьяновки. Потом – приговор от 15 мая 2003 года и
свыше года лишения свободы в Полтаве. Заключительное слово я произносил
два дня. Освободили прямо во время «Оранжевой» революции. Меня сразу же
пригласили в штаб спецотряда народной самообороны по захвату
правительственных зданий «Червона калина» (ЧК). Потом год работал
дворником в ЖЭКе, после выборов 2006 года – уже не просто дворником, а
дворником-депутатом Днепровского района. Пошел на эту работу ради
коммуналки размером 13 метров квадратных. Избран от имени БЮТ. В данный
момент являюсь беспартийным. После того как я лично сообщил Тимошенко о
фактах коррупции в среде руководства киевской организации партии
«Батькивщина» и совместном преступном бизнесе этого руководства с
кланом Черновецкого, от моего имени посторонние подделали заявление о
добровольном отказе от депутатского мандата. Так что Юлия Владимировна
меня невзлюбила.
А в каких отношениях Вы с президентом?
Как
бы там ни было, я благодарен Виктору Ющенко, который, несмотря на то,
что в свое время открыто выступил против нас, поскольку он занимал
должность премьера, все-таки признал наши заслуги и наградил орденами
«За мужество» (указ президента № 21 – 2007). Хотя эти награды заслужили
не мы, а наши родители и все те, кто помог нам выстоять и не сломаться.
Мне вручен орден «За мужество» III степени. И это при том, что вначале
я был представлен к «Герою Украины». Городская администрация
запротестовала. Говорят, это ж теперь ему квартиру надо давать, а у нас
денег нет. Но Бог все видит. Человек, из-за которого я не получил
«героя», заместитель Черновецкого, Бронислав Стычинский недавно был с
треском уволен. Такое у меня уже не впервой. В свое время с нами
боролся временный и.о. замминистра внутренних дел Бондаренко. Умер в
рассвете сил. Справедливость есть. Той Украины, о которой мы мечтали,
мы так и не получили. Но зато есть демократическое общество. При Кучме
о нем не могло быть и речи.
По-моему, Вы до сих пор не реабилитированы?
Совершенно
верно. Более того, только у одного меня погашена судимость. В виде
исключения. Посодействовали, чтобы я мог баллотироваться. А остальные
наши ребята до сих пор ходят с непогашенными судимостями. 11 человек –
Зайченко Руслан (недавно у него умер сын), Мазур Игорь, Ляхович
Николай, Гальчик Сергей (самый младший, на нем буквально не осталось
живого места), Бурячок Олег, Горощук Виталий, Самофалов Сергей,
Мирончук Владислав, Косенко Андрей, Назар Василий, Павлюк Владимир,
Селега Олег. Что касается реабилитации, то здесь Верховной Раде
почему-то всегда не хватает голосов.
Главная 
Получить пожизненную инвалидность и клеймо непогашенной судимости. Во
имя чего они сознательно шли на такие мытарства, что двигало
бескомпромиссными борцами с «кучмизмом», как они изменили государство,
и что государство изменило в них
